Does this darkness have a name? Is it my name?
Вечная весна
Вечная весна в одиночной камере
Ужасно болело плечо, но надо было дорисовать, осталось немного, но на самом верху. Сегодня надо закончить эту часть рисунка. Волосы всегда трудно рисовать, но что поделаешь, если у неё они были длинные и слегка вьющиеся. Кусок камня в руке рассыпался, и Катта понял, что пора отдохнуть. Времени было много. Теперь его было много.
- Каттарис. Ты осуждаешься за убийство. Есть ли у тебя последние слова перед заключением?
- Нет. Мне нечего сказать.
"Забавно наверное схожу с ума"
"Почему"
"Я в неё влюбился"
Смех было слышно даже сквозь стены тюрьмы.
Магией сотворив еще один острый кусок скалы, Катта продолжил свой рисунок. За сегодня надо закончить эту часть прически. Выскрести её на камне. Да, это не карандашом по бумаге. Это камнем по стене. Опять заболело чертово плечо.
- А с кем мне надо будет отсиживать срок?
- Ни с кем. Такие как ты сидят в одиночной камере. Вечно.
"Как вообще можно влюбится девушку, что видел один раз"
"Оказывается можно я снова рисую её портрет"
"Да у тебя еще одна попытка"
Кусок камня рассыпался еще быстрее, и Катта подумал, что надо выспатся хорошо. Куски получались все более и более хрупкие. Надо выспатся, набратся сил и продолжить портрет. Оглядываясь на старую работу. Она там не похожа на себя.
- И что так будет всегда?
- Да, Катта. У тебя за окном будет вечная весна.
"Катта ты жив"
"Здесь нельзя умереть мы оба это знаем"
"Не напоминай"
Опять болит плечо. Ну почему плечо? Не горло, не руки, а именно то, левое, плечо. Неужели рана не зажила?
Волосы получились прекрасными. Катта был рад себе. Они получились практическими живыми. Такие, как были у неё. Осталось самое трудное - глаза.
- А мои раны не загноятся?
- Не бойся, ты не умрешь. Но болеть будет сильно.
"А я все таки влюбился в неё"
"Дурак влюбиться в ту что убил дурак"
Наконец у него получились глаза. Они были как у неё. Озорные, почти детские. Ради них можно было умереть. Но не получилось. Она промахнулась, и земляной шип пробил левое плечо. Как же оно, бафомет раздери, болит. Все. Портрет закончен. Теперь можно любоватся. Вечно любоватся. Катта лег на спину и стал смотреть вверх ногами на портрет волшебницы. Волшебницы, убитой им, разбойником Каттарисом, ранней Рун Миргардской весной.
Вечная весна в одиночной камере
Ужасно болело плечо, но надо было дорисовать, осталось немного, но на самом верху. Сегодня надо закончить эту часть рисунка. Волосы всегда трудно рисовать, но что поделаешь, если у неё они были длинные и слегка вьющиеся. Кусок камня в руке рассыпался, и Катта понял, что пора отдохнуть. Времени было много. Теперь его было много.
- Каттарис. Ты осуждаешься за убийство. Есть ли у тебя последние слова перед заключением?
- Нет. Мне нечего сказать.
"Забавно наверное схожу с ума"
"Почему"
"Я в неё влюбился"
Смех было слышно даже сквозь стены тюрьмы.
Магией сотворив еще один острый кусок скалы, Катта продолжил свой рисунок. За сегодня надо закончить эту часть прически. Выскрести её на камне. Да, это не карандашом по бумаге. Это камнем по стене. Опять заболело чертово плечо.
- А с кем мне надо будет отсиживать срок?
- Ни с кем. Такие как ты сидят в одиночной камере. Вечно.
"Как вообще можно влюбится девушку, что видел один раз"
"Оказывается можно я снова рисую её портрет"
"Да у тебя еще одна попытка"
Кусок камня рассыпался еще быстрее, и Катта подумал, что надо выспатся хорошо. Куски получались все более и более хрупкие. Надо выспатся, набратся сил и продолжить портрет. Оглядываясь на старую работу. Она там не похожа на себя.
- И что так будет всегда?
- Да, Катта. У тебя за окном будет вечная весна.
"Катта ты жив"
"Здесь нельзя умереть мы оба это знаем"
"Не напоминай"
Опять болит плечо. Ну почему плечо? Не горло, не руки, а именно то, левое, плечо. Неужели рана не зажила?
Волосы получились прекрасными. Катта был рад себе. Они получились практическими живыми. Такие, как были у неё. Осталось самое трудное - глаза.
- А мои раны не загноятся?
- Не бойся, ты не умрешь. Но болеть будет сильно.
"А я все таки влюбился в неё"
"Дурак влюбиться в ту что убил дурак"
Наконец у него получились глаза. Они были как у неё. Озорные, почти детские. Ради них можно было умереть. Но не получилось. Она промахнулась, и земляной шип пробил левое плечо. Как же оно, бафомет раздери, болит. Все. Портрет закончен. Теперь можно любоватся. Вечно любоватся. Катта лег на спину и стал смотреть вверх ногами на портрет волшебницы. Волшебницы, убитой им, разбойником Каттарисом, ранней Рун Миргардской весной.